Но утверждать, что мужество, рассудительность, благоразумие и иные добродетели, необходимые, чтобы хорошо управлять государством, всегда и во всех без исключения случаях являются вотчиной людей красивых и наилучшим образом сложенных, было бы дерзостью и крайней нелепостью. Читать дальше »

Двумя годами позже сходный эпизод произошел в Шаньчжоу (Шаньсянь, пров. Хэнань), но там глава областной управы, который ко всему прочему «пробавлялся лишь рифмотворчеством, а административными делами заниматься не любил», не ограничился отказом подначальному люду в праве взывать к властям о помощи по случаю засухи. Ткнув перстом в растущее во дворе управы дерево, он сказал: «Тут ведь есть еще листья, так о какой же засухе речь может идти?!» — и распорядился немедля наказать жалобщиков палками. Произошло это в июле 869 г., и тогда же «простолюдины вознегодовали» и тоже понудили областного начальника покинуть резиденцию и искать прибежища в одном частном доме. А когда он, «томимый жаждой, возжелал отведать водицы, простолюдины напоили его мочой» [47, цз. 251, с. 8144-8145]. Читать дальше »

Ню-ань Лэюя (759-818), выколачивали (палочными побоями) у тех, кому не оставалось ничего другого, как отказываться вносить причитающиеся суммы [23, цз. 165, с. 16668; 47, цз. 236, с. 7601; 49, цз. 135, с. 14932-14933; цз. 140, с. 14961]. В середине 860 г. один из придворных сановников в адресованном трону меморандуме тоже признавал: «Налоги взыскиваются сверх меры, и повсеместно скапливаются разбойники» [47, цз. 250, с. 8097]. Читать дальше »

Казалось бы, ареал выделенной тми евроазиатской группы рунических алфавитов находит хорошее объяснение в известных событиях политической истории. Следует лишь связать его с I Тюркским каганатом, занимавшим в 552—630 гг. огромную территорию от Черного моря до Велиюй китайской стены. Однако оснований для такого объяснения у нас нет. Этому мешает не только хронологическое несоответствие, но и тот факт, что евроазиатские рунические надписи представляют не единое письмо, а группу хотя и близких, но отличающихся друг от друга алфавитов. Правда, у них, видимо, была одна основа и ее существование должно относиться к более раннему времени, го сами донской, кубанский, южноенисейский, ачикташский и, вероггно, исфаринский алфавиты окончательно складываются, как можно полагать, не ранее VIII в. Наиболее вероятно, что их палеографические особенности формировались в условиях разных государственных образований, изменявших алфавит-основу в соответствии со своими нуждами. Читать дальше »

Все сказанное согласуется с распространением южноенисейского письма и в Тувинской, и в Хакасско-Минусинской котловинах (на левом и правом берегах Енисея — рис. 3), и на Горном Алтае: общими для этих мест являются только памятники тех же тюрок-тупо. По-видимому, на земли к северу от Саян тюрки проникают из Тувы, вступая в вассальные отношения с кыргызскими феодалами. Читать дальше »

Этот вывод представляется концептуально важным для правильного историко-культурного изучения памятников всех рунических письменностей. Подтверждению его правомочности не только в отношении Хазарского каганата послужит определение носителей последнего не рассмотренного в этом отношении евроазиатского рунического алфавита — южноенисейского письма. Читать дальше »

Из рунических алфавитов евроазиатской группы наиболее ясным представляется положение донского и кубанского письма. Памятники этих письменностей в подавляющем большинстве связаны с вполне конкретными археологическими материалами, относящимися к салтово-маяцкой культуре (середина VIII — начало X в.). Несмотря на то что в коллекции кубанских надписей есть такие, которые можно относить к первой трети VIII в. (К 12), их, по-видимому, без большого риска ошибиться следует, как и все салтово-маяцкие памятники, соотносить с государственной культурой Хазарского каганата. Многоэтничность этого государства не нуждается в доказательствах, для нас важнее показать межэтничность употребления как донского, так и кубанского письма. Для этого есть все археологические возможности. Ни донские, ни кубанские надписи не связаны с памятниками единого погребального обряда. Катакомбные и скальные захоронения, обычно связываемые с аланами, характерны как для населения Маяцкого (донские руны), так и северокавказских (кубанское письмо) городищ. Донской текст Кермен-Толга (Д 9) и кубанский из Житкова II (К 12) найдены в курганных захоронениях. Лишь объединение в общих политических рамках видится причиной применения каждой из этих письменностей явно разноэтничным населением. Читать дальше »

Этот палеографический субстрат, по крайней мере по одному характерному знаку для f (табл. XXIII, № 53, слева), может быть сопоставлен с ачикташской азбукой. В пользу такого предположения свидетельствует и факт обнаружения памятников обеих письменностей в долине одной реки Талас. Уже отмечалось, что все эти детали говорят об относительной хронологии ачикташского и таласского письма. Следовательно, допустимо связать ачйкташский алфавит с тем государственным образованием, которое предшествовало в Семиречье карлукскому объединению. Однако такое предположение не согласуется с ареалом ачикташской письменности. Из трех известных пунктов — низовья Сырдарьи, отроги Кульджуктау и долина Таласа (рис. 7,а) — лишь крайняя восточная точка попадает в Чу-Илийское междуречье — пределы былых владений тюргешских каганов, к тому же — на их западное пограничье. Но именно Западное Семиречье, по всей видимости, явилось районом становления раннеогузской группировки. Предания огузов об их былом соседстве с чигилями (частью карлукского объединения) дошли до Махмуда Кашгарского и были им записаны. Читать дальше »

Исходя из положения о связи всякого алфавита с конкретным государством, следует поставить задачу поисков тех этнополитических образований, в которых были созданы и употреблялись прочие рунические алфавиты степного пояса. Заранее ясно, что при сегодняшней малочисленности известных памятников каждой из этих письменностей отыскать однозначный ответ можно лишь при стечении особо благоприятных обстоятельств. Поскольку на это трудно надеяться, приведенные ниже соображения, естественно, являются лишь попыткой приближения к проблеме. Читать дальше »

В палеографическом разделе работы приведены основания для отнесения к енисейским письменам целого ряда надписей на скалах, стелах и случайно найденных предметах Горного Алтая и Монголии. Не станем здесь повторять те соображения, которые привели к выводу о местном происхождении создателей этих текстов. Именно аборигенные особенности позволяют отличать от собственно енисейского письма памятники его алтайского и тувинского вариантов. Упомянутые курганные материалы дают возможность связывать первый вариант енисеики, распространенный на Алтае и в Монголии, с алтайскими тюрками, а второй вариант — с чиками Тувы. Если внутренняя надпись прииртышского зеркала, содержащая орхонскую традицию в написании, одновременно внешней, имеющей типично енисейское, то следует предположить распространение алтайского варианта енисейского письма и среди кимаков. Читать дальше »